Дэн Симмонс - Лютая зима [Отмороженный]

ГЛАВА 24

– А я как раз собиралась звонить в полицию и сообщить о том, что у меня угнали «Порш», – объявила Анжелина Фарино Феррара.

– Эта маленькая электронная карта очень удобна, – сказал Курц. – Можно попасть и в гараж, и в лифт. Полезная штука.

– Надеюсь, что вы поставили «Бокстер» на то же самое место. И было бы лучше, если бы на нем не было никаких царапин.

Курц пропустил ее слова мимо ушей и вышел на середину гостиной. За высоким, от пола до потолка, восточным окном сверкали сквозь падающий снег огни центра Буффало. На западе была темнота реки и озера, в которой мигали лишь несколько отдаленных судовых огней.

– Мы должны избавиться от Лео, – сказала Анжелина.

– Я знаю. У вас были какие-нибудь проблемы с Марко?

– Пожалуй, что нет. Он сидит в наручниках в ванной. Кажется, слегка удивлен всем происходящим. Похоже, Марко умнее, чем я думала.

– Не исключено. На этаже под нами кто-нибудь есть?

– Там работают пять человек – вовсе не боевики, а что-то вроде бухгалтеров, – но они в шесть ушли домой. Кроме Марко и Лео, жилыми помещениями больше никто не пользовался.

– Я думал, что Малыш Героин притащил новых боевиков с востока.

– Да. Еще восемь новых парней, помимо Марко и Лео. Но они все носятся по городу – пытаются управлять тем, что осталось от команд Стиви, занимаются шлюхами и игорным бизнесом. Повседневная рутина. Они редко появляются здесь.

– А кто здесь бывает?

– Альберт Белл, адвокат, который действует как связной между Стиви и мной. Я обычно вижусь с мистером Беллом по субботам.

– Но Марко и Лео отчитываются перед Малышом Героином по телефону каждую среду?

– Правильно. Стиви звонит своему адвокату. Звонок переадресовывается. Я не знаю, где «мальчики» отвечают на этот звонок.

– Марко расскажет нам об этом, – заявил Курц. Он чувствовал себя очень усталым. – Вы готовы перевозить замороженные товары?

– Я спущусь вниз и подгоню «Таункар» прямо к лифту.

– Мне понадобится большой мешок для одежды или что-нибудь в этом роде.

– Занавеска для душа, – предложила Анжелина. – С маленькими синими рыбками. Я ее уже приготовила.

За рулем сидела Анжелина. Они ехали на юг по автостраде, протянувшейся по берегу озера. Снег валил со страшной силой, видимость была ограничена двумя световыми конусами, в которых метались снежинки, а покрытие поднятого на эстакаду шоссе стало предательски ненадежным из-за гололедицы. Только тяжесть массивного «Линкольна-Таункара» обеспечивала заднеприводной машине, которую то и дело заносило, сцепление с дорогой. Курц живо представил себе, как «Линкольн» застревает и какой-нибудь дружелюбный полицейский останавливается, чтобы помочь им выбраться, заглядывает в багажник в поисках цепей или чего-нибудь еще…

– Нам далеко ехать? – спросил он.

– Недалеко. Около Хамберга.

– И что будет около Хамберга?

– Мой отец и старший брат держали там хижину для подледного лова – совсем неподалеку от берега – и ездили туда в феврале. Иногда они таскали с собой Малыша Стиви, хотя тот скулил и плевался. Я тоже несколько раз была там. Может быть, и есть какое-нибудь более глупое занятие, чем сидеть в холодной хижине, уставившись в дыру во льду, но я о нем никогда не слышала. Но кто-то из старых capos[40] все еще держит эту хижину, невзирая даже на то, что никого из Фарино, пользовавшихся ею, уже нет на свете.

– Я и не знал, что на Эри зимой ловят рыбу. Неужели лед бывает настолько толстым, что по нему можно ходить?

– Мы поедем по нему на автомобиле.

– Но разве там сейчас не плавают большие суда?

– Нет.

Это было все, что Курцу хотелось знать. Он сосредоточился на том, чтобы не заснуть, а большой автомобиль тем временем полз вперед сквозь валивший стеной снег. Когда они съехали с эстакады на шоссе № 5 и покатили мимо небольших поселочков, таких, как Локсли-Парк и Маунт-Вернон, гололедица на дороге уменьшилась, зато снегопад сделался еще сильнее.

– Вы все еще участвуете вместе со мной в этом деле, Курц?

Голос женщины заставил его стряхнуть наплывавшую дремоту.

– В каком деле?

– Вы знаете. Гонзага.

– Не знаю.

Несколько минут Анжелина молча управляла машиной.

– Почему вы не говорите мне о своем настоящем плане, – нарушил молчание Курц. – О ваших ближних и дальних целях. Пока что вы просто пытаетесь использовать меня втемную, как какого-нибудь проклятого террориста-смертника из «Хамас».[41]

– А вы использовали меня, – сказала она. – Сегодня вы были готовы пустить меня в расход, чтобы добраться до Эмилио.

Курц лишь пожал плечами. Он ждал продолжения.

– Если Малыш Героин выйдет из Аттики этой весной, будет уже слишком поздно, – помолчав, сказала Анжелина. – Меня отымеют. С Семьей Фарино будет покончено. Стиви рассчитывает, что ему удастся оседлать этого тигра, но Эмилио счавкает его через шесть недель. Даже раньше.

– Ну, и что из того? Вы всегда можете вернуться в Италию или уехать куда-нибудь еще. Скажете, нет?

– Нет, – ответила Анжелина. Она произнесла это короткое слово с таким усилием, будто бросала копье. – К чертям! Гонзаги давно, очень давно планировали это… это истребление Фарино. Это отец Эмилио шестнадцать лет назад заманил моего отца в засаду и искалечил его. Эмилио изнасиловал меня семь лет назад, прежде всего из-за той ненависти, которые Гонзаги питают к нам; а уж все остальные побуждения – потом. И я ни за что на свете не позволю им уничтожить нашу семью без борьбы. – Она снизила скорость, высматривая в буране перекресток, и свернула направо, к озеру.

– Ну, допустим, я убью для вас Гонзагу, – сказал Курц. – После этого или вы, или какое-нибудь из нью-йоркских семейств разделается со мной, но что же тогда останется вам? Малыш Героин будет все так же рулить событиями, находясь в Аттике.

– Но он не сможет выйти оттуда без помощи подкупленных Гонзагой судей и людей из комиссии по досрочному освобождению, – ответила Анжелина. – Это даст мне время для того, чтобы попытаться собрать все воедино. Если возрожденная Семья Фарино будет зарабатывать для них деньги, нью-йоркские боссы закроют глаза на то, кто на самом деле заправляет делами в Буффало.

– Но в руках вашего братца все равно останутся и рычаги, и контроль за деньгами, – возразил Курц. – Если образуется вакуум, ему потребуется всего лишь перекупить судей, которым платил Гонзага.

– Да.

Асфальтированная дорога закончилась возле заснеженного лодочного причала, который плавно уходил вниз, в озеро. Два ряда смутно различимых красных сигнальных фонарей обозначали временную дорогу, проложенную по льду озера Эри.

Ветер и снег постепенно заносили колеи, оставленные несколькими грузовиками и снегокатами.

– Проклятые Гонзаги, – пробормотала Анжелина, медленно сводя машину вниз по причалу. Она говорила, не думая, – только для того, чтобы немного разрядить напряжение от чрезвычайно трудной езды. – Пока папа и мои родственники занимались консолидацией игорного бизнеса и проституции, они смогли купить себе лишь несколько судей. А Гонзаги тратили свои деньги на подкуп высокопоставленных чиновников. Черт возьми, большинство высших чинов из полицейского управления Буффало сидит у них на жалованье.

– Стоп! – воскликнул Курц.

Большой «Линкольн» затормозил, съехав передними колесами на лед.

– В чем дело?! – рявкнула Анжелина. – Черт возьми, Курц! Я же сказала вам, что этот лед выдержит десяток «Линкольнов». Попробуйте сдерживать ваши долбаные нервы.

– Не то, – пробормотал Курц. «Дворники» ветрового стекла бешено ерзали по стеклу, пытаясь расчистить его от снега, который швырял навстречу машине яростный ветер. – Повторите-ка это еще раз. Про полицейских.

– Что вам повторить? Гонзаги много лет платят высшим полицейским чинам. Именно это и помогает семейству Эмилио избегать неприятностей при перевозке огромного количества наркотиков.

– У вас есть список этих полицейских?

– Наверняка. Но что из того?

Курц слишком глубоко погрузился в раздумья и не ответил на этот вопрос.

Хижина, в которой Фарино занимались подледным ловом, находилась на расстоянии всего лишь нескольких сотен ярдов от берега, но в темноте, при воющем снежном буране, эти ярды показались чуть ли не милями. В свете фар можно было разглядеть еще несколько хижин, но ни одного автомобиля возле них не оказалось. Даже идиоты, считающие подледный лов рыбы увлекательным занятием, не решились этой ночью выползти на озеро.

Курц и Анжелина Фарино Феррара с немалым трудом вытащили сверток с окоченевшим трупом из багажника и заволокли его в хижину. Посередине находилась большая прорубь, а по сторонам от нее – фанерные короба, на которых можно было сидеть и следить за опущенными в воду лесками удочек. По мнению Курца, это сооружение больше всего походило на построенную над выгребной ямой уборную с дурацки большой дырой. Прорубь успела подернуться свежим льдом. Анжелина взяла из угла лопату с длинной ручкой и принялась разбивать ледяную корку. Ветер самым натуральным образом завывал; в северную стену хижины лупила ледяная картечь.